Стационарность мира. Вечная неизменность
Важное место в научной картине мира занимает вопрос: как он существует – неизменно или же меняется? Вспомним, что в аристотелевской картине мира все меняется, однако это всеобщее изменение носит циклический характер: повторение одних и тех же этапов своего существования совершает и каждая отдельная вещь, и весь мир в целом.
Классическое естествознание Нового времени создало иной взгляд на мироздание, который вытекает из уже известных нам механицизма и деизма.
Вселенная – грандиозный механизм, существующий по неизменным законам и созданный деистически понимаемым Богом. Само понятие механизма предполагает нечто неизменное. Организм, в отличие от механизма, может меняться, ведь он растет, развивается. А как может меняться механизм? Он может сломаться или усовершенствоваться – вот два единственно возможных варианта его изменения.
Однако механизм Вселенной, созданный Богом, совершенен с точки зрения науки Нового времени. А это означает, что сломаться или испортиться он не может. Кроме того, он не может и усовершенствоваться, потому что он и так предельно совершенен. Следовательно, мировой механизм является неизменным и существует всегда в одном и том же виде.
Мироздание стационарно (от лат. stationarius – неподвижный), утверждали ученые Нового времени. Оно, конечно же, в каких-то деталях и частностях может немного меняться, но, по большому счету, всегда пребывает в одном и том же состоянии. А если оно неизменно, значит, возможно нарисовать полную и законченную научную картину мира, к которой нечего будет добавить и в которой нечего будет исправлять.
Не меняется мир, не меняются и научные представления о нем. Надо только до конца открыть и исчерпать все механические законы, по которым устроена и существует Вселенная. А поскольку законов этих не так уж много, то получение окончательного знания о мире и обретение полной истины не за горами, считали представители классического естествознания (еще и потому называемого классическим, что в нем знания о мире представлялись исчерпывающими, а научная картина его – завершенной, нарисованной до конца).
Первую, или древнюю, картину мира мы сравнивали с живописным полотном. Античный мир рисовал ее с большой долей выдумки и фантазии, поэтому она являлась прекрасной и завораживающей, но сходство с реальностью было минимальным. Так и художник, создавая свою композицию, более стремится выразить в ней свои мысли и чувства, а не с точностью воспроизвести изображаемый им объект. Его произведение поэтому получается красивым, но зачастую в очень малой степени сходным с реальностью.
Если продолжить наше сравнение, то вторую, или ньютоновскую, механистическую картину мира можно уподобить черно-белой фотографии: сродство с реальностью стало в сотни раз бол ьшим, однако все краски и оттенки исчезли, появилась какая-то скучная безжизненность, неинтересная статичность (неподвижность). Фотография, конечно же, точно воспроизводит объект, но, как уже говорилось, достаточно часто мы ей предпочитаем красочный рисунок.
Вторая научная картина мира, которая возникла приблизительно в XVI–XVII вв., явилась классическим естествознанием и с небольшими изменениями существовала до конца XIX в.