К проблеме ценности
Понимание онтической благости противостоит другим воззрениям, представляющим либо чистое тождество бытия и ценности, либо их совершенное отделение. С одной стороны ценностный рационализм стремится свести благо только к рационально схватываемому, а стало быть, в благе видит не содержательно дальнейшее качество, которое конститутивно входит в стремление и воление, а только нечто последовательно вытекающее из рационалистически понятого бытия. Пожалуй, наиболее отчетливо это выступает у Спинозы, который всю этику и все человеческие аффекты пытается вывести чисто рационально (more geometrico) и таким образом втискивает в логико-математическую необходимость; даже наивысший акт любви к Богу (amor intellectualis) конституирован лишь посредством рационального познания, а не свободно-личностного утверждения и любящей самоотдачи. К нему приближается идеализм Гегеля, поскольку действительность он понимает как (логический) духовный процесс, которым охвачены даже практические манеры поведения, как, например, мораль и религия, а человеческая свобода в итоге снимается необходимостью абсолютного разума.
В противоположность этому новейшая «философия ценностей» представляет некоторый иррационализм в их понимании. Согласно этому на стороне объекта имеет место полное отделение бытия от ценности: вещь «есть», ценность «значима». Бытие позитивистски мыслится «свободным от ценности». Но чтобы сохранить ценности, прежде всего нравственные, последние полагаются «свободными от бытия», как и другие, не менее позитивные и нормативные качества (подобно платоновским идеям). В субъекте этому соответствует разделение познавания и чувствования: бытие мы «познаем», ценности же «чувствуем» (сообразно определенному виду чувствования ценностей). Это учение о ценностях, заложенное Германом Лотце (1817-1881), неоднократно подхватывалось и развивалось, особенно Г. Риккертом, Ф. Брентано вплоть до Макса Шелера, Н. Гартмана и других. Оно имело значительное влияние, но сегодня может считаться устаревшим.
Насколько справедливым было желание «спасти» ценности, настолько же несостоятельна теория дуальности бытия и ценности, познавания и чувствования. «Ценность» укоренена в бытии (и содержании бытия) сущего и должна осуществляться в своем действии. Напротив, «чувствование» есть резонанс личностной целостности человека в его телесно-духовной сущности, если под этим понимать не только неопределенно предчувствующее познание, а также не смутное влечение и стремление, не некий собственный способ интенциональности (наряду с познаванием и стремлением). В «чувстве» (даже смутные) познания связываются с ответом на это в (точно таких же смутных) устремлениях и вызывают реакцию личностной целостности, которую мы испытываем как «эмоциональную». Объективное понимание ценностей все же основывается только на познании сущего как онтически благого и обязанного осуществляться в свободном исполнении человеческого (морального) блага. Это может познаваться даже вопреки сопротивлению чувства, как обязывающая заповедь «долженствования».