Неоплатонизм
Если киники, стоики и эпикурейцы основали свою философию на идеях Сократа, то в поздней античности возрождаются идеи Платона. Так возник новый платонизм, или — неоплатонизм.
Виднейшим из неоплатоников был Плотин (не путать с Платоном!), живший в третьем веке, т. е. значительно позднее известных событий, происшедших с Христом. Значительную часть своей жизни Плотин провел в Александрии — городе, который часто характеризуется как место встречи греческой философии с восточным, в частности индийским, мистицизмом. Переехав в Рим, Плотин учил философии, в которой платонизм дополнялся восточного происхождения мистикой.
Мир един, считал Плотин, но не таким образом, что везде, в каждой области вселенной присутствует одно и то же в равной степени. Душа прекраснее косной материи, совокупность идей, Мировой Ум прекраснее Мировой Души (т. е. всех душ), а Единое — Благо прекраснее Мирового Ума. Источником всего прекрасного как раз и является Единое — Благо.
«Все идущее от Блага, — с пафосом замечает Плотин, — прекрасно, само же оно — выше прекрасного, выше даже высочайшего — царственно содержит в себе весь умопостигаемый мир, являющийся областью умного Духа».
Итак, есть иерархия: Единое — Благо — Мировой Ум — Мировая Душа — Материя. Будучи переполненным самим собой, Единое — Благо, изливаясь, переходит последовательно в Ум, Душу, Материю. Этот процесс мнимого изливания Единого-Блага не является чем-то вещественным. Речь идет о сущностной связи; сущность находится везде, она реализуется посредством Ума, Души, Материи. Там, где нет сущности (Единого — Блага), нет добра.
Человек может избежать зла в той мере, в какой ему удастся подняться по лестнице, ведущей вверх, к Единому-Благу (Плотин иногда называл его богом). Это возможно посредством таинственного переживания и слияния с Единым-Благом. На греческом языке таинственное означает мистическое.
Неоплатонизм является последним всплеском античной философии. Плотин звал к Единому — Благу, к объединению благодаря мистическому единству. Античная философия заканчивалась на высокой ноте Единого — Блага. Но звучала эта нота не столь убедительно, как раздавшийся с христианских высот возглас Бога: «Я — сущий». Но этот возглас относится уже не к античной, а к средневековой философии.