Философия как сумасшедший дом...
«Какую можно высказать еще нелепость, которая уже не была бы высказана кем-нибудь из философов!» — так в сердцах воскликнул в I в. до P. X. римский оратор и государственный деятель, к тому же неплохой философ, Марк Туллий Цицерон. Воистину он прав! Нет такой глупости и дикости, под которую не была бы подведена та или иная философская теория. Более того, нет такой безумной мысли или теории (в прямом смысле слова безумной!), которую не высказала бы та или иная философская доктрина.
— Итак, о безумных… доктринах, мыслях, утверждениях. Что может быть безумнее мысли, согласно которой «кроме меня ничего в мире не существует». Если подобная мысль всерьез и надолго овладевает «обычным» человеком, то психиатры обратят на этого человека серьезное внимание, поскольку мысль о нереальности внешнего мира, мягко говоря, является довольно-таки странной. В философии же издавна существует вполне «почтенная» теория, в основу которой положена именно эта мысль. Такая теория называется солипсизмом. Слово «солипсизм» происходит от двух латинских слов solus — единственный и ipse — я сам.
Этой доктриной в отрочестве увлекался Лев Толстой. Вот как он описывает свою увлеченность, называя сию теорию скептицизмом: «ни одним из философских направлений я не увлекался так, как скептицизмом, который одно время довел меня до состояния, близкого сумасшествию. Я воображал, что, кроме меня, никого и ничего не существует во всем мире, что предметы не предметы, а образы, являющиеся только тогда, когда я па них обращаю внимание, и что, как скоро я перестаю думать о них, образы эти тотчас исчезают».
Признаюсь, что и я лет в 15–16 переживал нечто подобное тому, что описал Лев Толстой. Видимо, время перехода от отрочества в юность благоприятно для появления подобных иллюзий. Время от времени иллюзия нереальности внешнего мира может овладевать нами и во взрослом возрасте, особенно на фоне усталости, нервных напряжений и срывов. Но если подобные иллюзии овладевают нами не надолго, то ничего страшного нет. Гораздо хуже, если мнение о нереальности мира становится нашим глубоким убеждением. А именно подобное убеждение исповедуют и обосновывают некоторые философы.
Солипсистская идея — это далеко не единственная безумная идея философов. На мой взгляд, не менее безумна, например, материалистическая идея, согласно которой мир в целом представляет собой «самодвижущуюся материю». Последовательный материалист вынужден утверждать, что ни сознания, ни души в действительности нет. Они лишь «кажутся» существующими, но не существуют на самом деле.
Итак, один философский безумец — солипсист — утверждает, что внешнего мира на самом деле нет, а есть только он сам, его сознание. А другой философствующий безумец — материалист — утверждает нечто прямо противоположенное: материальный мир есть, а его самого (то есть человека) нет, поскольку нет его нематериального сознания, нет его души. И обе эти позиции, издавна существуют в философии и считаются специалистами философами вполне респектабельными.
Могут ли солипсист и материалист договориться друг с другом? Конечно же, нет! В этой связи мне припоминается забавный эксперимент…
Как-то в одной из американских лечебниц для душевнобольных психиатры поставили опыт. Целью этого опыта было выяснение того, насколько душевнобольные сохраняют способность к спонтанному, то есть непроизвольному, общению друг с другом, насколько они способны к взаимопониманию, насколько каждый из них способен действительно понять, о чем говорит его собеседник, и обсуждать именно то, о чем он говорит. Для опыта собрали за чаем ранее не знакомых друг с другом пациентов из разных палат и отделений. (Разумеется, были собраны лишь те больные, которые были приведены в нормальное психическое состояние). Медицинский персонал удалился, а за «чаепитием» было организовано скрытое наблюдение. Сначала преобладала естественная сдержанность: люди приглядывались друг к другу, как и все мы приглядываемся друг к другу, прежде чем вступить в беседу. Приглядевшись, пациенты начали «разговаривать» друг с другом, общение постепенно наладилось, образовались небольшие группки «собеседников». О том, что люди начали действительно общаться друг с другом, можно было заключить, наблюдая за их внешним поведением, — они говорили по очереди, не галдели, не перебивали друг друга. Но прослушивание их разговоров ясно показало, что никакой беседы, взаимопонимания и общения так и не возникло, ибо каждый говорил исключительно о своем — люди совершенно не соприкасались ни интеллектуально, ни эмоционально, ни, тем более, духовно.
Часто разговоры, в том числе и философские споры и дискуссии, напоминают картинку из сумасшедшего дома. «Философское самозамыкание» теории на самой себе — очень напоминает замыкание на самом себе мелкого чиновника Поприщина — героя «Записок сумасшедшего» Н.В.Гоголя. Его самозамыкание, как мы помним, привело его к мнению, что он является королем испанским. Примерно такими же «королями испанскими» являются многие философы.
Как же быть? Как «вылечиться»? Существует ли психотерапия, которая поможет нам выйти из философского сумасшедшего дома, если мы — не дай Бог! — чуда попадем? Несомненно, такой выход есть! Этим выходом является решительный отказ от философского самозамыкания, решительный выход из пределов бесплодного и безблагодатного философского умствования, выход из границ самозамкнутости в рамках безумных философских теорий. И куда же мы должны выйти? Мы должны выйти в полноту реальности, обратиться к высшей Полноте Реальности, которой является, конечно же, Бог.