Александрийская богословская школа и сближение христианской веры с идеалистической философией
Тенденции сближения христианства с эллинистической философией усиливались с превращением христианства в религиозно-идеологическую систему, которая оправдывала эксплуататорский строй. Эта линия проявляется, в частности, у современника Тертуллиана Тита Флавия Климента (Клемент Александрийский-ок. 150–219), который основал в Александрии в III столетии христианскую богословскую школу. Ее целью было не только защитить христианскую веру от ее противников, но и победить язычников и повлиять на них так, чтобы они сами обратились в христианство.
Непосредственный преемник Климента в руководстве александрийской школы, который еще дальше продвинулся вперед по пути соединения христианства с платонизмом, был Ориген (184–254). Он считал христианство завершением эллинистической философии, которая является наилучшим введением в христианское учение. Он требовал от теологов, чтобы они прорабатывали трактаты древних философов и обнаруживали в них правильные с точки зрения христианства моменты. В своем учении Ориген наполнил христианские элементы неоплатоническими и взятыми у Филона. Подобную операцию он считал весьма важной для церкви и христианства. В своем главном трактате «Об основных наставлениях» он объясняет отношение между богом и сыном божьим как отношение между светом и отблеском. Сын божий является образом света, стоит между богом и человеком как посредник.
В некоторых важных моментах учение Оригена было встречено церковью недружелюбно. Собор даже осудил его, как еретическое. Несмотря на это, его учение оказало заметное влияние на философствующих «отцов церкви».
К концу III — началу IV в. в церкви остро обозначился вопрос о соединении божественной и человеческой сущности в личности Иисуса Христа.[27] В это время христианство уже было государственной религией Римской империи. Церковь стремилась к тому, чтобы все люди видели в ней единственную представительницу царства божия на Земле. Для усиления ее авторитета большое значение имела идея, согласно которой единый бог выступает в личности Иисуса Христа, роль которого воплощает церковь.[28]
В начале IV в. в тогдашнем крупнейшем центре христианского богословия Александрии выступает пресвитер Арий (256–336), который учил (в духе Оригена), что бог-сын имеет другую сущность, чем бог-отец, он является его образом, подчинен ему и во времени не существовал до своего рождения. Бог-сын не может быть полностью равным богу-отцу. Таким образом Христос возносится на высшую ступень нравственного качества, но не имеет божественной сущности.
Церковь определила воззрения арианцев, которые считали Иисуса Христа подобным, преходящим вещам сотворенного мира, опасными, потому что Христос терял авторитет, а значит, авторитет теряла и церковь.
Афанасий (295–373), первоначально диакон и тайный писарь епископа, затем преемник умершего Александра, патриарха в Александрии, отстаивал воззрение, согласно которому сын божий имеет извечно ту же сущность, что и бог-отец. На соборе в Никее, созванном в 325 г. императором Константином, взгляды арианцев и Афанасия столкнулись. Собор склонился к тому, что бог-отец и бог-сын имеют одну и ту же сущность. Однако сначала победа Афанасия была неполной. В Восточной церкви господствовал арианизм. Германские племена, прежде всего готты и другие (кроме франков), были также арианцами. Только после смерти Афанасия, в 380–381 гг., синодом был подтвержден тезис о единстве бога-отца, бога-сына и святого духа, который стал твердым церковным законом. К неукоснительному исполнению был принят догмат о триединстве бога.[29] Этим завершается процесс формирования христианского монотеизма в борьбе с языческим политеизмом. Германские народы повернулись от арианизма к католицизму только в VI и VII столетиях.[30]