Философы Древней Греции

Сократ

Поиск себя

Ответ Фалеса на вопрос «Что такое бытие?» привел греческих мыслителей к исследованию окружающего мира. Как отклик на этот вопрос развились науки – физика, математика, логика и зоология, каждая из которых дала часть ответа. Вопрос Сократа «Что такое «я»?» вызвал к жизни новый этап исследовательского поиска. Сократ, который вначале был восхищен идеями ионийской науки, позже понял, что ни ученые, ни софисты, ни обычные афиняне не могут объяснить, в чем суть человеческого «я». Он признал необходимость поиска в области этики и стал вдохновителем новых подходов к политике и образованию. Греческие философы столкнулись с новой для них проблемой – как совместить естественные науки и гуманитарные ценности в одной схеме реального мира. Пример жизни и смерти самого Сократа уже напоминает нам о значении человеческого ума и о необходимости свободы пользоваться этим умом.

«Куда вы идете, люди? Вы интересуетесь только богатством и тем, как его добыть, и не знаете, что не делаете ничего из того, что вам следует делать. А что касается ваших сыновей, которым оставите это богатство, вас не беспокоит, будут ли у них знания, необходимые для того, чтобы использовать его справедливо. Вы не ищете для них ни преподавателей справедливости, если она преподается, ни тренеров, если она создается практикой и тренировкой. Вы даже не делаете первый шаг – не исправляете свои собственные взгляды на это…»

Так говорил Сократ на Агоре, и появление его направило греческую философию по новому пути. То, что он исследовал природу человеческого «я»; его упорные попытки заставить своих сограждан думать меньше о том, как сделать своих детей богатыми, и больше о том, как сделать их лучше; его критика, опровергавшая утверждения политиков и софистов, что они знают, что такое добродетель и как можно научить ей людей, – все это переключало внимание философов с мира, на который смотрит человек, на человека, смотрящего на мир. Они начали замечать, что у философии есть подтекст, который касается повседневной общественной и политической практики, и что упорный поиск правды в философии может привести ее к конфликту с традицией или политической выодой. Такой конфликт действительно произошел, и это был один из самых драматических эпизодов в истории Запада. Речь идет о суде над Сократом в 199 году до н. э. Когда политические вожди Афин обнаружили, что вопросы Сократа разрушали ту слепую верность населения, которая, по их мнению, была им нужна, они попытались заставить его покинуть город или, по крайней мере, замолчать. Приведенный на суд и обвиненный в непочитании богов и вредном влиянии на молодежь, Сократ не позволил себя запугать и не пошел на компромисс. Защищаясь, он утверждал, что на нем лежит важная обязанность – ставить вопросы, чтобы афиняне постоянно помнили о важных вещах, на которые они, возможно, предпочли бы не обращать внимания. Он заявил, что он благодетель общества, а не преступник, и, так как у него была возможность предложить свой вариант наказания вместо смертной казни, о которой просило обвинение, сказал, что, если бы он получил то, чего заслуживает, это были бы еда и жилье за общественный счет до конца его жизни. Сократа приговорили к смерти и казнили, но характерные для него интерес к человеческому «я» и дух беспристрастного исследования нашли во всей Греции много поклонников, которые продолжили его труд, а его пример до сих пор напоминает нам о том, как важна для людей свобода мысли, и о праве и обязанности человека вести разумно организованный поиск интересущих его ответов.

Обычно греческую философию делят на досократовскую и послесократовскую, поскольку после Сократа греческие мыслители никогда уже не могли обойти вопрос «Что такое «я»?», который, как оказалось, столь же сильно манил обманчивыми надеждами и был столь же важен, как более старый вопрос «Что такое «бытие?» – с которого началось греческое отвлеченное мышление.

Сам Сократ ничего не писал, и, когда мы пытаемся реконструировать его взгляды, мы находим у каждого, кто писал о нем, свой портрет Сократа. Все основные школы греческой философии называли себя сократовскими, то есть продолжающими работу Сократа и идущими к тем же целям, к которым шел он сам. Друзья Сократа Ксенофон и Платон оставили нам его литературные портреты, а кроме того, у нас есть карикатура на него, вышедшая из-под пера Аристофана. У Аристофана мы находим Сократа – жуликоватого шарлатана. Ксенофон изобразил сентиментального отставного солдата. Киники – одна из сократовских школ – видели в Сократе человека, который не желал мириться с общественными условностями и жил «согласно природе». Мегарская школа считала Сократа специалистом по формальной логике. Киренаики – еще одна школа – полагали, что главный урок Сократа – его этическое учение о том, что хорошая жизнь – это «умное получение удовольствий». И до наших дней продолжается это всеобщее восхищение Сократом при разных представлениях о нем; например, уже в нашем веке его понимали как экзистенциалиста, политического либерала и индийского гуру.

У этого многообразия интерпретаций есть две причины. Первая из них – результат веры Сократа в то, что люди должны думать сами: он обычно называл себя человеком, который не знает ответов на задаваемый им вопрос, но был бы рад поискать этот ответ вместе со своими собеседниками, выступая при этом в роли их критика. Поэтому нелегко составить список того, что утверждал Сократ, даже если хочешь это сделать, и легко увидеть, что идеи Сократа, будь они выстроены в ряд на странице учебника, потеряли бы те силу и смысл, которые были в них вложены. Вторая причина того, что разных точек зрения на Сократа так много, – то, что жившие после него философы все считали его жизнь доказательством того, что человек может жить, поступая так, как подсказывают его идеалы. Пример Сократа показал, что бывают моменты, когда тот или иной человек должен принять решение делать то, что правильно, несмотря на то что этот выбор противоречит всем его эгоистическим интересам и заставляет жертвовать даже собственной жизнью. И вполне естественно, что каждая позднейшая группа философов, признавая Сократа идеалистом, при формировании своего образа Сократа вкладывала в этот образ свое собственное представление об идеальной человеческой жизни. Историю западной этики можно прочитать как непрерывный спор между этими разнообразными представлениями о сократовском идеале. Каждое из них по-своему привлекательно, но по-своему ограниченно; и, вероятно, для Сократа не было бы ничего приятнее, чем узнать, что его пример окажется таким убедительным, что укажет направление для будущих поисков в этике, но при этом таким загадочным и бросающим людям вызов, что будет заставлять людей критиковать и подвергать сомнению каждое решение, которое им будут предлагать.

Мы хотим немного подробнее рассказать о жизни и деятельности Сократа. В начале пути это было увлечение естественными науками, потом открытие необходимости этического поиска и случай с дельфийским оракулом, укрепивший решимость Сократа жалить, как овод, соотечественников-афинян. Дальше мы увидим, что он, несмотря на свое собственное заявление, что он ничего не знает совершенно точно, все-таки пришел к конструктивным выводам. И наконец, мы увидим, что суд над ним и его казнь сами по себе доказали, что попытки обуздать ум и любознательность человека путем запугивания бесполезны.

В молодости Сократ восхищался новыми в то время идеями ионийской науки и был лучшим учеником школы Архелая. После того как Архелай покинул Афины, Сократ какое-то время фактически был признанным главой или руководителем школы и в этом качестве показан в «Облаках» у Аристофана. Но в тогдашних Афинах быстрый и подвижный молодой человек просто не мог обращать внимание только на один круг новых идей, у Сократа было много интересов и знакомств за пределами круга людей, занимающихся естествознанием. Например, он ходил на «менее дорогие» лекции Продика о языке, был знаком с несколькими молодыми пифагорейцами из Фив (этот город находился недалеко от Афин); встречался с Зеноном и Парменидом, и эта встреча произвела на него сильное впечатление. А по тому, как умело он вел свои перекрестные допросы, мы можем с уверенностью сказать, что он с интересом слушал софистов всякий раз, когда кто-то из них произносил большую речь или выступал на процессе в суде. Он прочел распространенные в то время руководства по риторике, но был о них невысокого мнения. Он служил в армии с отличием, посещал театр, ходил на народное собрание и вел беседы в афинских гимнасиях. Все эти виды деятельности влияли на него и развивали в нем те черты, которые стали характерны для Сократа в его последующей жизни: способность к высокой оценке новых идей, чувство юмора и глубокая убежденность в том, что ум и справедливость – необходимые качества хорошего общества и хорошей жизни.

Примерно в сорок лет Сократ понял, что наука не может ответить на те вопросы, которые начали его интересовать. Это были вопросы о природе человеческого «я», о том, что ценно в этом мире, и о том, что значит быть прекрасным человеком. До Сократа мыслители тоже искали человеческое «я». «Я искал себя», – написал Гераклит; «Познай себя», – так звучало одно из трех изречений, написанных на храме Аполлона в Дельфах; спасение какого-то психического «я» было целью религиозной практики орфиков и пифагорейцев; тема связи рока с познанием себя была на первом плане в работах историков и в трагедиях. Но Сократ первый стал искать разгадку этой загадки с помощью критического интеллектуального расследования, поднявшись выше мифологии, кратких изречений и поэзии.

Мы даже можем, вспомнив Архелая, представить себе, как именно новая наука того времени привела Сократа к постановке этого общего вопроса. Одним из главных интересов Архелая было исследование в физиологии и психологии человека. Учась в его школе, Сократ, должно быть, был очарован такими вопросами, как «Думаем мы воздухом, который находится в нас, или кровью… или, может быть, не тем и не другим, а мозгом?».

Но Архелай также был ученым, продолжавшим традиции милетцев, а их традиция уделять основное внимание объективному наблюдению и описанию не оставляла места ни для изучения субъективного опыта наблюдателя, ни для оценки фактов. Когда Сократ понял это, он, возможно, вначале подумал, что софисты ближе к тому подходу, который он искал. Но если он думал так, то быстро изменил свое мнение: софисты были так заняты разработкой «реалистичных» тактических приемов для накопления собственности и завоевания престижа, что не видели ни возможной роли идеалов в жизни людей, ни того, что богатство и почет – не внутренне присущие человеку блага. «Я» у софистов было довольно простой смесью прирожденной алчности и созданной общественными условностями привычки. Познание человеком себя интересовало эту группу не больше, чем основную массу афинян или какого-нибудь тогдашнего политика, озабоченного своими делами.

Рассказ о дельфийском оракуле и о роли, которую тот сыграл в жизни Сократа, побудив его начать ходить по Афинам и задавать критические вопросы, вероятно, соответствует действительности. В нем прекрасно отразились характерные для Сократа юмор и страсть к познанию.

Друг Сократа Херефон, находясь в Дельфах, задал оракулу Аполлона вопрос: «Есть ли человек мудрее Сократа?» – и оракул ответил: «Нет!» Сократ был изумлен, потому что, как он сказал, он только начинал понимать, сколь многого он не знает. И он решил, что отправится искать человека мудрее себя, чтобы иметь возможность, когда найдет такого, поехать в Дельфы и сам задать оракулу ряд встречных вопросов, чтобы выяснить, что Аполлон имел в виду на самом деле. То, что Сократ не воспринял этот хвалебный отзыв о себе как возможность почувствовать себя авторитетным человеком и самодовольно надуться от важности, а истолковал как указание или загадку, цель которой – подтолкнуть его к решению выйти на улицы и задавать вопросы, – совершенно в его характере.

Результат его удивил. Сократ искал того, кто мудрее, чем он, вначале среди самых вероятных претендентов – преподавателей и политиков, а потом перешел к поэтам и ремесленникам. Но каждый знаток своего дела, хотя и думал, что знает все о том, что такое человеческое совершенство, справедливость, мужество, хорошая общественная политика, когда Сократ задавал ему свои вопросы, оказывался «точно таким же невежественным, как я сам!». Тогда Сократ спросил себя: «Каким мне лучше быть: таким, как эти люди, – невежественным, но воображающим, что я все знаю, или таким, какой я есть, – понимающим, что я не знаю ничего; и я решил, что лучше буду самим собой!»

А в это время знатоки, чье невежество Сократ выставил напоказ, вовсе не были благодарны ему за эту демонстрацию их незнания, особенно потому, что она часто доставляла удовольствие зрителям. Мы можем представить их реакцию, если вообразим себе, как Сократ притискивает к стене сенатора, который только что кончил произносить речь о несправедливости какого-нибудь нового закона, спрашивает его, что они имеет в виду под справедливостью, а потом несколькими меткими вопросами показывает, что этот оратор имеет лишь очень расплывчатое и смутное представление о смысле слова «справедливость».

Так Сократ шел по Афинам, удивляясь, думая и ставя вопросы. В этот период своей жизни он сделал несколько своих предварительных выводов, которые были утверждениями, а не отрицаниями, и обнаружил, что их невозможно опровергнуть. Иногда Сократ даже формулировал их как свои твердые убеждения, хотя чаще отстаивал их косвенно, предлагая как гипотезы или задавая в форме вопросов.

Позднейшие писатели все единогласно приписывают Сократу высказывания: «Добродетель – это знание», «Добродетели – это одна добродетель», «Справедливый человек не вредит никому», «Лучше пострадать, чем совершить несправедливость» и «Мы будем лучшими людьми, если станем задавать вопросы, чем если не станем; в это я верю и за эту веру буду сражаться словом и делом». Все эти позитивные взгляды брали начало в его новом методе – творческом проникновении в суть человеческого «я» и гуманитарных ценностей.

Все эти идеи тесно связаны с открытием Сократа, что ценности делятся на внутренние и служащие средствами, а его сограждане обычно классифицировали их по этому признаку не так, как правильно, а как раз наоборот. Внутренней ценностью обладают те свойства бытия, которые делают человека совершенным и счастливым. То, что можно использовать как средство для достижения этой цели, но можно использовать и иначе, – имеет ценность как средство, то есть ценится за то, что позже может быть каким-то образом использовано. Собственность, телесная красота и сила относятся к группе средств. Ни богатство, ни хорошее физическое состояние сами по себе не делают своего обладателя ни хорошим, ни счастливым человеком. А мудрость, чувство справедливости и мужество имеют внутреннюю ценность. Тот, кому знакомы эти добродетели, ценит их ради них самих, а не как средства для достижения какой-нибудь цели.

Сократ видел, что у обычного афинянина шкала ценностей была совершенно противоположная. Афинянин хвалил справедливость потому, что она была средством заработать хорошую репутацию, а репутация, в свою очередь, была средством для достижения успеха в денежных делах и политике, или говорил своим сыновьям, что они должны быть справедливыми потому, что иначе будут наказаны человеческим судом или богами. Целями, для достижения которых рекомендовали добродетель как средство, были как раз те, что на самом деле являются внешними по отношению к счастью и настоящей репутации, – деньги, красота, сила, почет и так далее. Сократ обнаружил, что причиной этой коренной ошибки в оценках является невежество – незнание истинной природы души и незнание о том истинном достоинстве, которое обретает человек, имеющий свой идеал, когда претворяет этот идеал в жизнь. Итак, Сократ был убежден, что «добродетель – это знание» и что «все добродетели – это одна добродетель». Каждый, кто знает, что такое добро в том смысле, который придавал этому слову Сократ, то есть знание, которое подразумевает умение по-настоящему оценить саму вещь, а не просто запомнить готовое суждение о ней, всегда выбирает добро. И в любой ситуации совершенство человека является результатом «знания», то есть умной оценки вещей.

Поскольку добродетель – это состояние внутреннего «я», а лишь человеческому «я» добро присуще внутренне, по природе, то мнение людей, что человеку можно причинить вред, лишив его имущества или уюта, – ошибка. Единственный настоящий вред, который возможен для человека, – это если случится что-то, что сделает его худшим человеком, а это может произойти только в результате неверного выбора, который заставит человека позабыть о своем достоинстве и поступать порочно. Следовательно, утверждал Сократ, если человек оказывается перед выбором – испытать на себе несправедливое обращение или поступить несправедливо самому, лучше выбрать несправедливость по отношению к себе.

Сократ считал, что единственной надеждой для Афин было устранить вредное воздействие невежества афинских государственных деятелей и их сторонников. События, произошедшие в Афинах за время его жизни, показали, что это было необходимо. Расширяя сферу своего влияния, Афины вошли в конфликт со Спартой и ее союзниками, и началась долгая Пелопоннесская война, которая тянулась много лет и в конце концов закончилась в 404 году до н. э. поражением Афин. Тогда к власти пришло правительство из тридцати временных диктаторов во главе с софистом Критием. Они изгнали лидеров демократической партии и на какое-то время установили в Афинах беспринципный режим террора. Однако в 403 году до н. э. демократы захватили город и изгнали диктаторов. Лидер демократов Анит провел закон, по которому никого нельзя было преследовать по суду за поступки, совершенные до демократической реставрации, и демократическая власть попыталась укрепить свое шаткое положение и вернуть Афинам часть потерянной мощи и рынков торговли.

Первая встреча Сократа с правительством, желавшим заставить его молчать, произошла, когда у власти был Совет Тридцати. Вероятно, некоторые из его сравнений поступков Тридцати с поведением плохих работников вызвали гнев Крития и его коллег. Во всяком случае, Критий отвел Сократа в сторону и сказал ему, чтобы тот «дал отдохнуть» своим «плохим работникам и ослам», то есть перестал говорить. (Лично я предполагаю, что Сократ сравнил тридцать правителей с пастухами, занятыми только тем, что жарят овец, которых должны стеречь.) Предупреждение не подействовало, и вскоре правители, чтобы сделать Сократа своим соучастником, приказали ему помочь арестовать богатого человека, Леона с Сала-мина. Арест был несправедливый, Леон после него был убит, а имущество его конфисковано. Сократ спокойно ушел к себе домой, и только возвращение к власти демократов не дало ему погибнуть от рук диктаторов-олигархов.

Но Анит, несмотря на миролюбие, которое он проявил в своем законе о всеобщем прощении за прежние преступления, тоже посчитал Сократа опасным для общества и выдвинул против него обвинения в суде, чтобы Сократ, испугавшись, покинул Афины или перестал критиковать демократию. У Анита были некоторые основания чувствовать, что власть демократического правительства Афин была непрочной и что критика Сократа не была тем патриотизмом, слепым и нерассуждающим, которого хотел Анит. Но совершенно ясно, что Сократ, который был убежден, что ум – единственная надежда в деле улучшения человечества, не мог уступить и отказаться от своего призвания ради полезных лишь на время идей правительства.

Анит сделал по отношению к Сократу ту же ошибку, которую делали и многие другие греки: он считал, что Сократ на самом деле не верил в то, что говорил. Афины были полны людей, говоривших как идеалисты, но действовавших так, чтобы получить больше богатства и уюта для себя. Однако Сократ на самом деле верил в то, что лучше пострадать от несправедливости, чем ее совершить. Он верил, что его вопросы имели первостепенную важность для общества и приносили обществу пользу и что он поступил бы плохо и неверно, если бы убежал или замолчал.

Поэтому Сократ вынес судебное разбирательство, был приговорен к смерти и был казнен. Платон в своих трех знаменитых диалогах «Апология Сократа», «Критон» и «Федон» описывает суд над Сократом и его смерть, и это – одно из величайших сочинений в античной литературе. Платон записал речь Сократа на суде, в которой Сократ вместо того, чтобы приносить извинения и обещать исправиться, заявил, что он – благодетель общества. Об эпизоде с дельфийским оракулом Сократ рассказал, чтобы объяснить, почему он задавал вопросы так упорно и настойчиво и почему Анит и другие считали его вопросы такими оскорбительными. До нас дошла его заключительная речь, обращенная к судьям, в конце которой он заявляет о своем убеждении, что «никакое зло не может повредить хорошему человеку ни в этом мире, ни в загробном».

Наконец, в «Федоне» Платон описывает Сократа в последний день его жизни, беседующего с друзьями, которые пришли повидать его в тюрьме, о природе человеческой души и об очевидности ее бессмертия. Спокойный, критичный и дружелюбный, Сократ объяснял своим друзьям, как он пришел к пониманию того, что человеческая душа ценнее и сложнее, чем думают о ней поэты, ученые и практики. И он рассказал друзьям, почему он нашел основания надеяться на то, что душа, которая способна познать вечные истины и отразить в себе образ идеала, будет бессмертна. Как и доказательство Сократа, что люди в своем поведении должны руководствоваться уважением к справедливости, не полностью убедившее его друзей, эти абстрактные доводы, которые Сократ настойчиво просит друзей рассмотреть и критиковать, могут не убедить читателя, но диалог Платона убеждает каждого читателя, что Сократ бессмертен.

Когда солнце начало опускаться к горизонту на западе, Сократ выпил смертельный яд и умер. «Так умер наш друг, наилучший и самый справедливый из всех людей, которых я знал» – вот последняя фраза диалога «Федон». И суд истории, отменив приговор афинского суда, согласился с Платоном.