Заключение
Отмеченный основателями и классиками марксизма образцовый и высоко типический характер созданных древними греками философских построений и гипотез сделал то, что идеи античной философии продолжали жить, влиять и воздействовать далеко за пределами того ограниченного исторического мира, внутри которого эти идеи были впервые высказаны и получили первое развитие. Материалистическая и идеалистическая традиции античной философии, — «линия Демокрита» и «линия Платона» с силой, различной для каждой из них, в различных исторических условиях оказывают влияние на развитие философской мысли феодального общества и общества капиталистического и в начальной и в зрелой фазах их существования.
В первые века формирования феодализма, когда в странах Европы связь с античной философией поддерживалась главным образом в форме связи с традицией неоплатонизма, действовавшей через Августина, Лже-Дионисия Ареопагита, а позже — в IX в. н. э. — через Иоанна Скота (Эригену), значительнейшие результаты античной философии сохранялись в странах Переднего Востока, в странах Кавказа и Закавказья — в литературном наследии Аристотеля, которое было в Сирии переведено и было предметом изучения, — в то время как на Западе к этому времени была утрачена большая часть основных сочинений Аристотеля, философских и даже логических. Все же и в странах Запада ранняя схоластика училась логике по Аристотелю, Порфирию и их интерпретаторам.
В XI в. в Париже среди схоластиков началась борьба по вопросу о реальности общего и об отношении общего к единичному. Ее участники черпали теоретическую опору в тех точках зрения по этому вопросу, которые были развиты в античной философии киниками (Антисфен), Платоном и Аристотелем. До конца XII в. преобладающее влияние оказывали Платон и неоплатоники. С конца XII и начала XIII в. усиливается влияние Аристотеля. В странах арабской и арабоязычной культуры в эпоху расцвета арабских халифатов Аристотель был признан мудрейшим и авторитетнейшим учителем философии и науки, его сочинения были переведены на арабский язык, а арабские ученые написали к ним ряд научных комментариев. С середины XII в. начинают появляться в переводах на латинский язык — язык западноевропейской науки того времени — не известные дотоле в Европе сочинения Аристотеля.
Переводили их с арабских переводов, а не с греческих оригиналов. А так как арабские переводы обычно были интерпретирующими переводами — в духе неоплатонизма, — то при их переводах на латинский язык и в комментариях к ним часто возникали значительные неточности и даже грубые ошибки. В результате усилилось влияние неоплатонизма на схоластику. Центрами переводческой деятельности были в Испании Толедо, в Англии — культурная среда, сгруппировавшаяся вокруг Роберта Большой Головы, в Италии — дворы королей Неаполя и Сицилии Фридриха II (XIII в.). и его сына Манфреда, а при папе Урбане IV — также и папский двор. Таким путем произошло важное по своим результатам для Запада ознакомление с естественнонаучными сочинениями Аристотеля, с его трактатами по вопросам зоологии, астрономии, физики, с его «Метафизикой», с сочинением «О душе», с его этическими сочинениями. Кроме того, переводились сочинения греческих неоплатоников.
После непродолжительного сопротивления Аристотель был признан учителем философии и науки также и в западноевропейских университетах — на факультетах свободных искусств, — и его влияние значительно возобладало над влиянием Платона. Однако приобрести это свое значение Аристотель смог только после того, как схоластика взяла из его учений и выдвинула на первый план те положения и теории, которые возможно было согласовать с догмами христианского католического богословия. Это были, в первую очередь, учение о едином боге, неподвижном внемировом перводвигателе вселенной, и геоцентрическая космология, подчиненная принципу целесообразности. На основе адаптированного схоластикой Аристотеля построили свои системы Альберт и Фома Аквинский. Однако, наряду с теми формами аристотелизма, которые допускали согласование с доктринами мусульманской и христианской религии, в учении Аристотеля заключалось важнейшее содержание, которым питались в рамках самой схоластики освободительные тенденции мысли.
Знаменитый арабский аристотелик Аверроэс (Ибн-Рушд) развил, опираясь на Аристотеля, учение о едином, общем для всех людей разуме и выдвинул тезис о независимом от религиозного авторитета исследовании вопросов философии. Проводником этих учений в парижском университете стал в XIII в. знаменитый преподаватель факультета «свободных искусств» Сигер из Брабанта. Крушение Византии, павшей в середине XV в. под ударами турок, имело следствием переселение многих византийских ученых в Италию и в другие города Запада, куда они принесли с собой не только рукописи античной философии на греческом языке, но и блестящую филологическую ученость, позволившую им приступить к переводам этих рукописей на латинский язык и к их комментированию (Марсилио Фичино).
В это время начало развития капиталистического способа производства и капиталистического общества в Италии благоприятствовало обострению интереса к изучению природы, а успехи астрономии и физики поселили глубокие сомнения в истинности астрономических и физических идей Аристотеля. Поколебавшемуся авторитету Аристотеля могли в то время противопоставить только авторитет Платона, в «Тимее» которого излагалась целая система космологии, космогонии, физики и антропологии. С влиянием Платона шло рука об руку влияние неоплатонизма, учение которого о нисхождении через посредствующие звенья бога-света в материю-тьму легко могло быть истолковано в духе натуралистического пантеизма, обожествлявшего природу и ее прекрасные творения. В особенности итальянский гуманизм и итальянская философия Возрождения развивались под влиянием неоплатонизма и платонизма. Понятый (ошибочно) в духе натурализма, платонизм был противопоставлен аристотелизму, в котором столь же ошибочно начинали видеть знамя косности и рутины, философского и научного застоя мысли.
Было бы, однако, неверно думать, будто во все это время влияние античной философии на развитие европейской мысли ограничивалось только воздействием учений Аристотеля, Платона и неоплатоников. Параллельно имело место, правда приглушенное и не столь сильное, также и влияние материалистических школ. Новейшие исследования показали, что даже в глухие столетия схоластики воздействие идей атомистического материализма античной философии никогда не прекращалось полностью и иногда даже временно усиливалось. Так, ученик Бернарда Шартрского Гийом, (XII в.) ознакомился при помощи переводов Константина Африканца с физиологическими теориями античных врачей Галена и Гиппократа и внес их учения в психологию. В физике он возобновил атомистическую гипотезу и свел четыре элемента античной физики к сочетаниям однородных и невидимых неделимых частиц. Развивая античную гипотезу атомизма, Гийом отверг учение аристотеликов, по которому душа составляет «форму» тела.
Новое усиление влияния материалистического атомизма античной философии произошло в школе парижских учеников Оккама в XIV в. Так, Николай из Отрекура, вразрез с Аристотелем, учил, что рождение и разрушение тел происходит не вследствие смены субстанциальных форм, а в результате того, что атомы, сцепляясь, образуют тела и, рассеиваясь в пространстве, производят их разложение. Вводя материализм также и в учение о душе, Николай возвратился к проповедовавшемуся в школе демокритовского материализма тезису о вечном возвращении материального мира к одним и тем же конфигурациям атомов в телах.
Еще более благоприятные условия для возрождения материализма античной философии оказались в Италии в период раннего развития капиталистического общества. На юге страны в новых центрах просвещения (например, в Кобленце) возникают материалистические учения, основывающиеся на построениях раннего древнегреческого материализма. Так, Бернардино Телезио развил учение о природе, восприняв материалистические элементы физики Парменида. Велико было в это время также влияние Эмпедокла и поэмы Лукреция Кара «О природе вещей». Но особенно широко и полно усвоил традицию раннего материализма античной философии Джордано Бруно. Наряду с заимствованиями из Плотина он использовал учения Парменида и Эмпедокла, а также Демокрита и Лукреция для построения собственной атомистики. А Галилей уже в своих ранних работах по механике стремился отвергнуть аристотелевские взгляды на природу, опираясь при этом не только на методы Архимеда и Гиппарха, но также на учения Демокрита и других материалистов 5 в. до н. э. В то же время Галилей свободен от склонности, распространенной среди гуманистов, — противопоставлять Аристотелю Платона.
Чрезвычайно знаменательно, что родоначальник материализма нового времени Френсис Бэкон выступил с работой, написанной в защиту ранних учений древнегреческого материализма, в частности в защиту атомистики Демокрита, и противопоставил этих материалистов отрицательному влиянию, оказанному, по его мнению, на развитие философии Платоном и Аристотелем. Для возникновения национальной традиции материалистических учений во Франции немалое значение имели воскрешение из забвения и пропаганда атомистического учения (в его поздней — эпикуровской — форме), осуществленное Пьером Гассенди.
Но и Декарт, бывший в своей физике материалистом, развил учение о различии первичных и вторичных качеств, которое у него, так же как и соответствующее учение Галилея, восходит к их различию, установленному в школе древнегреческого атомизма. Античный источник этого различия может быть прослежен и в знаменитом учении Локка о первичных и вторичных качествах, хотя у Локка прямое влияние Демокрита опосредствовано воздействием аналогичных поздних и современных ему учений Декарта, Галилея и Ньютона. Даже в идеалистическом учении Лейбница, хорошо знакомого с античной философией и прилежно изучавшего как ее идеалистические, так и материалистические системы, учение о монадах представляет своеобразный идеалистический и динамический аналог древнегреческой атомистики.
Если философия и наука возникающего капиталистического общества сознательно использовали ряд древнегреческих материалистических учений, в частности атомистику, то для эмпирического естествознания второй половины XIX в., пришедшего к атомистике в результате развития эксперимента и физической теории, характерно в большинстве случаев забвение теоретических источников этого великого учения в античной философии и непонимание его роли для философского мировоззрения. Напротив, идеалистические системы немецкой философии конца XVIII — начала XIX в. сознательно использовали для обоснования своих теорий идеалистические учения античной философии. Ни развитие идеализма как мировоззрения, ни развитие идеалистического метода диалектики в этих системах не было бы возможно без глубокого влияния, которое на немецких идеалистов оказали учения античности.
Без элейского и платоновского различения истинносущего и являющегося, без платоновского учения об умопостигаемом мире идей, без антиномий Зенона, без учения Аристотеля о суждениях и категориях, без стоической этики долга и т. д. не сложились бы учения Канта. Без Платона и неоплатоников Шеллинг не был бы тем, кем он нам ныне известен. И наконец, без глубокого изучения Гегелем античной философии, хотя изучения одностороннего, пристрастного к идеалистам и несправедливого к материалистам, особенно атомистической школы, не сложились бы в известном нам виде система гегелевского идеализма и гегелевская диалектика. Стремление опираться на идеи и учения античной философии наблюдается и в развитии буржуазной философии после 1848 г., когда возможности прогрессивного развития оказались для нее исчерпанными в связи с прекращением для буржуазии роли прогрессивного класса современного общества.
Если в пору своего восходящего развития интеллектуальные силы класса капиталистов стремились найти плодотворные импульсы в учениях древнегреческого материализма — в учениях Гераклита, Демокрита, в материалистических тенденциях Аристотеля, — то в эпоху своего декаданса эти силы чаще всего обнаруживают тяготение к Платону и неоплатоникам, к древнегреческой мистике или к Аристотелю, искаженному, прочитанному сквозь очки схоластики и атомистской теологии. Примеры этого тяготения бесчисленны и необозримы. На учении Платона об идеях построил свою эстетику и отчасти теорию познания Шопенгауэр. К неоплатонизму восходит интуитивизм Бергсона. Своеобразное восстановление платоновского учения об «эйдосах» мы находим в учении о предмете познания и об абстракциях Эдмунда Гуссерля.
Классики марксизма-ленинизма признавали огромную истерическую и теоретическую плодотворность идей и учений, созданных развитием античной философии, особенно развитием древнегреческой атомистики. Энгельс отмечал, что «с тех пор как физика и химий стали опять оперировать почти исключительно молекулами и атомами, древнегреческая атомистическая философия с необходимостью снова выступила на передний план» [1, т. 20, с. 367]. Особенно высоко ценили классики марксизма-ленинизма как самый плодотворный вклад античной философии в историю человеческой мысли разработку диалектики. Именно по этой причине Энгельс утверждал, что «теоретическое естествознание, если оно хочет проследить историю возникновения и развития своих теперешних общих положений, вынуждено возвращаться к грекам» [там же, стр. 369].